Все тексты по порядку

1. Мы живем в эпоху, как выразился отец советской социологии Б.А.Грушин, глобального цивилизационного кризиса. «Мы должны говорить, — пишет Б.А.Грушин, — … о кардинальной ломке социальной структуры общества (на уровне жизни социума в целом) и коренной смене самой человеческой породы (на уровне персональной жизни отдельных людей), т.е. о полном крушении существовавших до того в обществе модусов человеческого бытия, о гибели живших ранее типов социальных субъектов и социально-психологических типов личностей, с одной стороны, и зарождении на их развалинах неких новых образований — с другой». (Б.А.Грушин. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Жизнь 1-я. М., Прогресс-Традиция, 2001, с.11.)

Или, более простыми словами, как пишет писатель-фантаст А.Валентинов, «конец света наступил, а люди — не заметили».

Кризис такого рода можно считать повторяющимся более или менее регулярно в истории цивилизаций. Для нашей цивилизации «в прошлый раз» это был переход от античности к современной (принято считать ее «христианской») эпохе.

Людям нашего круга свойственно стремиться «вверх». Вопрос только в том, как понимать, что это значит, где находится этот «верх».

Когда-то, во времена «золотого века», «верх» и «низ» определялся по очевидной для всех совокупности многих параметров: предполагалось, что брахман, или обладающий властью и авторитетом в обществе, и более духовен, и более учен, и более умен, и более силен, и более добр, и более заботлив, и более дальновиден, чем представители более «низких» каст. То же предполагалось относительно «лучших людей» — аристократов — в классическую эпоху Афинской демократии.

«Каждая трудность, которую пациент разрешает, облегчает разрешение следующей, потому что каждый раз, когда он справляется с какой-либо трудностью, он увеличивает свою способность опираться на самого себя».

Ф.Перлз, Гештальт-подход

Методика постановки психотерапевтической проблемы — рычаг, пользуясь которым человек может превратить смутное ощущение неудовлетворенности в ясно очерченную возможность изменить свою жизнь в каком-то вполне определенном отношении.

Многие из присутствующих с большим или меньшим успехом работают со мной в качестве клиентов над своими проблемами. Обычно через три-четыре недели после начала работы мне, а через шесть-одиннадцать недель — клиенту становится более или менее понятно, чтО надо делать с проблемой и с собой. А дальше в одних случаях это происходит, а в других случаях — не происходит. И наступает момент, когда я уже ничего не могу сделать, потому что все уже ясно, но я же не могу за клиента шагнуть.

Дело в том, что для того, чтобы измениться от данного состояния к какому-то иному, которое ощущается как лучшее, нужен еще некоторый скачок силы. Для того, чтобы электрон перескочил с одной орбиты на другую, нужно его хорошо щелкнуть, потому что материя наша — физическая ли, психическая или еще какая-то — устроена таким образом, что «электроны» вертятся по своим орбитам невероятно устойчиво. Вот как на мячик нажмешь, — пока давишь, вроде, прогибается, а отпустишь — он снова такой замечательно круглый. Круглость мячика — это модель гомеостаза. Каждый из нас живет в некотором очень устойчивом, невероятно устойчивом равновесии. Чтобы действительно серьезно что-то изменить, требуется весьма кардинальный скачок.

Для того, чтобы по-настоящему что-то произошло, нужна большая решимость. И решимость эта берется из трех мест.

«…мужчину и женщину сотворил их»

1.

Как правило, нормальная жизнь людей включает отношения мужчин и женщин. Из этого «какправила» возможны исключения, но все же обычно люди либо живут в парах и семьях с партнерами, либо ищут партнеров.

1.

Техника «пустого стула» — прием, часто используемый в гештальттерапии. Состоит он в том, что клиенту предлагается на пустой стул перед собой посадить воображаемого собеседника, которым может быть его мама («внутренняя мама», потому что реальная, возможно, давно покинула этот мир), недовольный им «внутренний голос», мучающая его боль в ноге и т.д., и т.п. — в зависимости от изобретательности и интуиции терапевта. Затем организуется диалог между тем «я», которое сидит на первоначальном стуле, и посаженным на пустой стул «собеседником», причем роль этого собеседника исполняет, — пересаживаясь на пустой стул, — сам клиент.

Все новости...    Все тексты...

Психотехнику как искусство обходиться с психикой мы противопоставляем психотехнологии, понимаемой как применение знаний к преобразованию «объектов», когда на вход технологической линии подается «болванка» (или болван), а на выходе получается некий «результат». Технологический подход к человеку — это и есть то, что в психологии называют манипулированием, такой подход принципиально неадекватен по отношении к личности и ведет к ее деформированию.

Я приведу пример из психотерапевтической практики, в котором различие психотехники и психотехнологии проявилось вполне определенно.

Пневмо-практики представлены в нашей Мастерской прежде всего различными циклами медитаций: медитациями на Арканы Таро (Великие, Придворные и Малые) и на Сущности ноуменальной астрологии (Знаки Зодиака, планеты и др.)

Поскольку нам предстоит волшебное путешествие, путешествие в измененное состояние сознания, мне кажется важным ясно описать, — в разных, дополняющих друг друга языках, в том числе в языке вполне «произаическом», — что мы собираемся делать, куда отправляемся, как и с чем вернемся. Так сказать, «There and back again» — «Туда и обратно».

Началось все в начале 90-х и складывалось из двух потоков. Тогда я распространял в ксероксе свои переводы по психологии и психотерапии, и за ними ко мне в Лабораторию музыкальной акустики в консерватории на ул. Герцена, где я в то время работал, приходила масса всяких людей: с психфака Московского университета, из Питера, из Минска, и т.д. Собирались эти люди у меня в комнате, я поил их чаем, разговаривали про психологию и психотерапию, про перспективы, — сложилась такая тусовка. Это — одна линия. А вторая — группы по гештальттерапии, которые я начал вести, работая на хоздоговоре у Ф.Василюка. Эти группы сначала проходили в Институте психологии на ВДНХ, но постепенно они перекочевали в мою комнату в консерватории. И вот из этих двух потоков постепенно создался какой-то круг людей, заинтересованных в определенного рода работе.

Я родился в Москве, в Сокольниках, 17 октября 1942 г. (около 17 часов, точнее неизвестно, но асцендент, безусловно, — Рыбы, пять планет во «включенных»  Весах в Седьмом доме).

Когда мне было около 3х лет, родители переехали в Вену, где отец после войны работал переводчиком в комендатуре. Помню акации, Дунай, Пратер (это нечто вроде ПКиО, больше всего мне запомнился детский паровозик, который возил нас вдоль Дуная), белок на могиле Бетховена, часы-кукушку в булочной за углом отеля, где мы жили. Вернулись в Москву в 1948 году. Потом я учился в 1-ой английской школе — заведении весьма «продвинутом» (кроме хорошо поставленного обучения языку преподавалась, например, английская литература, начиная с Песни о Беовульфе) и, как я теперь понимаю, по тем временам весьма демократичном. Хорошо была поставлена математика, которой я увлекался (да и отец у меня был математиком). Кроме того, я учился в музыкальной школе, что наложило свою лапу на большой кусок моей жизни. Мне захотелось стать пианистом, и я упорно поступал (в течение трех лет подряд) в музыкальное училище. В конце концов пианиста из меня не вышло, в институт я поступал уже как музыковед (и закончил его — Гнесинку — в 1969 году).

Прежде всего я в Мастерской работаю Папушем. Это для меня, в терминах известной притчи, и таскание камней, и зарабатывание денег, и участие в постройке Домского собора. Нельзя же строить Домский собор, не таская камни и не зарабатывая денег. Таскание камней для меня на сегодняшний день — это индивидуальная и групповая психотерапия и, —  менее ощутимое как «камни»,  — просто пребывание в качестве этого самого Папуша, которому в случае чего можно позвонить, к которому в случае чего можно прийти посоветоваться. То есть в общем это должность главного психотерапевта Мастерской.

Для получения дополнительной информации нажмите левой кнопкой мыши на название события в календаре.

Если не указано иное, стоимость участия в группе составляет 1500 руб.

Уточнить подробности можно по телефону +7 (917) 508–6739 (ежедневно с 10:00 до 21:00).

Дополнительные телефоны и формы для отправки электронных писем находятся на странице Контакты.

 

 

К сожалению, этот материал ещё не готов.

Подпишитесь, пожалуйста, на нашу рассылку, чтобы получать уведомления о новых материалах.

Мы помогаем их решать. Но это — только начало. Люди хотят научиться лучше обходиться со своей жизнью — организовать свое время, научиться предъявлять себя другим, понимать других, — в этом мы тоже можем помочь. И это тоже — только начало.

Продолжение может состоять в том, чтобы не только нам стало лучше, но чтобы мы сами стали лучше.

Из винтиков социальной системы (тайком, про себя перебирающих свои нехитрые тайны), мы можем стать личностями, гармонично сочетающими внешнюю и внутреннюю жизнь, реализующими себя в мире и обладающими миром в себе.

Здравая конфликтология должна опираться на несколько предположений.

1. Конфликт есть нормальное, естественное и достойное отношение между взрослыми людьми. В основе конфликта лежит очевидное положение дел в мире, когда у людей есть интересы, и интересы эти в материале часто не совпадают. Заявление о несовпадении интересов в материале — есть заявка на конфликт.

Образование в Мастерской определенным образом противопоставлено так называемому «высшему образованию».

Обычный ВУЗ устроен как технологическая линия. На вход подают болванку (или болвана), и по мере продвижения ее/его по учебному конвейеру ее/его оболванивают дальше специфически заданным образом: такие-то лекции, такие-то семинары, такие-то экзамены. Предполагается, что на выходе с этого конвейера человек «обучен», даже «образован».

Такое обучение неизбежно рассчитано на средний уровень — не на «звезд» и не на отстающих. «Звезды» и отстающие оказываются плохо и негармонично вовлеченными в процесс. А поскольку всякий нормальный студент непременно более или менее «звезда», а также, в какие-то моменты и в каких-то отношениях, более или менее отстающий, а «средние обучаемые» — это фикция, — постольку добро-совестным девочкам и мальчикам остается только один выход: постараться, изображая собой хорошую девочку или хорошего мальчика, пристроится к этому среднему.

Формы нашей работы можно условно распределить по трем «китам». Одним из них является индивидуальная работа с участниками мастерской как с клиентами. Этот «кит» имеет две разновидности: индивидуальная сессия и «горячий стул» на группе.

Работу с клиентом в «горячем стуле» на группе (в том виде, в каком я ее знаю и использую) интенсивно практиковал Фриц Перлз, и я до сих пор считаю, что работа в качестве клиента в «горячем стуле» и присутствие при такой работе — основная форма как обучения, так и Работы.

Вместе с тем, она не заменяет индивидуальной сессии. То, что происходит между терапевтом и клиентом тет-а-тет, — это все-таки не совсем то, что может произойти на группе. На группе почти всегда больше ответственности за работу, больше энергии, поэтому нередко появляются значительные инсайты, и т.д. Однако, работая на группе, терапевт обязательно должен иметь в виду не только то, что нужно клиенту, но и общие запросы и задачи группы. В разговоре тет-а-тет больше интимности, больше подробностей, больше доверительности, больше возможности двигаться в своем индивидуальном темпе.

Так что сочетание работы на группе и индивидуальных сессий представляется мне крайне желательным. Хотя, конечно, возможны исключения.

Кому, когда и зачем может быть нужна психотерапия?

Честно говоря, психотерапия в нашей среде нужна практически всем. Только не нужно путать психотерапию с психиатрией: будучи с медицинской точки зрения «практически здоровыми», большинство из нас — так называемые «здоровые невротики».

Можно, конечно, прожить жизнь и так — со всеми своими страхами, обидами, чувством вины, завистью и неудовлетворенностью. Живут же люди с телесными болячками. Однако благая весть психотерапии состоит в том, что можно жить без подобных невротических наворотов. И это вовсе не значит «жить без эмоций», потому что помимо всей этой «нечисти» более нормальные люди практикуют более нормальные эмоции — радость, спокойствие, мужество, сочувствие (в отличие от жалости), восхищение, и многое другое.